|
Удавка для "белого воротничка"
В России появилось новое "потерянное поколение"
| |
В России наступила эпоха "белых воротничков" - успешные молодые люди уже не редкость
для нашей страны...
Ежедневно, кроме выходных, мы проводим вместе по девять часов -- с десяти утра до семи
вечера. Сорок пять часов в неделю. Если составить график жизни, то получится, что мы
проводим друг с другом времени больше, чем с женами, родителями, друзьями. Больше, чем
спим. Больше, чем отдыхаем.
Мы - сослуживцы. Коллеги. Мы небрежно пользуемся профессиональной лексикой - прайсинг,
мерчендайзинг, кросс-промоушн, холд-бэк и мисандерстендинг, мы называем склад стоком,
а запчасти - спейрес, мы освоили способ разговора по двум телефонам и е-мейлу сразу. Мы
влились во всемирный рыцарский орден менеджеров, в самую массовую секту, обрядившись в
ритуальный темный однобортный костюм, черные ботинки и неяркий галстук. Отличительные
знаки нашего теневого ордена - торговые марки. Рядовые носят Benetton, сержанты - Berghaus.
Звание лейтенанта присваивается с покупкой пиджака от Pierre Cardin. Майор одевается в
Hugo Boss, полковник носит Gucci. Пришиваемая вручную подкладка генеральских мундиров
снабжена магическим квадратом с надписями Armani, Versace, Ermengildo Zegnia. Наша медаль
За отвагу"- золотой Parker в нагрудном кармане, наш орден Ленина - Patek Phillipe на
левом запястье. Tissot и Longines мы дарим нашим солдатам за храбрость.
В наших родовых замках - свободная планировка, дубовый паркет, кондиционированный воздух
с запахом сосны, гостевые ванная и туалет, подземный гараж и дрессированный консьерж,
который сохраняет правильное выражение лица в любых ситуациях. Мы не демонстрируем знакомым
боевые топоры с насечками по количеству убитых врагов - мы заслуживаем уважение квадратными
метрами. Вместо "он сбил двух фрицев под Ейском" мы говорим "у него сто сорок квадратов
на Октябрьской".
Наших политруков зовут GQ, FHM и XXL. Мы не задаем вопросов. Они не могут ошибаться. Они
знают ответы на все вопросы. Будь готов. Будь в строю, говори, думай и делай как говорят.
Веди себя по уставу. Любимый галстук лимонного цвета вместе с очками с голубыми стеклами
отправляются на свалку. Мы пристроились и мимикрировали, скрыв за бизнес-прическами свой
испуг перед жизнью. Мы храбримся и делаем вид, что мы состоялись. Мы продаем ничего для
никого и получаем за это деньги, чтобы купить другое ничего. И чем больше ничего мы можем
купить, тем полнее мы думаем, мы живем.
Место, где мы проводим большую часть жизни, похоже на морг, каким он бывает в американском
кино. Цветовой спектр - от белого к светло-серому. Цветные и яркие детали, будь-то кофейная
кружка или плакат, выглядят чужеродно и шокирующе, как порножурнал в школьной библиотеке.
Иногда, бросая вялый вызов моргу, мы делаем перестановку мебели, бессмысленно меняя порядок
серых кубов в белой комнате. Странно, как будто передвижением ящиков с телами можно сделать
обстановку в мертвецкой более непринужденной. Мы - полицаи. Вместо того чтобы спрятаться в
лесу с вилами и снять "шмайссер" с убитого фрица, мы напялили на рукав повязку с крестом и
истово принялись заслуживать у оккупантов корову и земельный надел.
Мы - японская рок-группа, поющая на английском. Мы запятнали честь нашего древнего
самурайского рода, но и это не станет для нас пропуском в чарты биллборда, слов все
равно не разобрать. Мы - самозванцы. Признаком завоеванной свободы считается возможность
поздно приходить на работу либо не ходить на нее вовсе, проводя время в фитнес-центрах,
ночных клубах и борделях. Часто все три заведения оказываются под одной крышей и с той же
вывеской.
Мы разучились совершать даже самые простые действия, не подвергая их ненужному анализу.
Утренняя молитва у людей нового тысячелетия уступила место диалогу со вторым "я" у открытого
холодильника. Мы научились относиться к продуктам, как к врагам, сразу оценивая потенциального
противника на количество калорий и вредность. Итак, яйца, хлопья, бекон (сальмонелла,
сублимат, холестерин). Раньше я давился йогуртом, успокаивая себя тем, что пусть невкусно,
зато полезно. Съеденный йогурт был индульгенцией за пять сигарет. А вот недавно я прочитал
в GQ, что йогурт губительно влияет на мозг. Черт, я так и знал. Похоже, в наше время
безопаснее всего курить.
У меня на кухне - с десяток хитроумных дивайсов для приготовления кофе. Итальянская эспрессо-
кофеварка, армянская турка, вьетнамская ситечко-кастрюлька, французский пресс, американская
фильтр-машина. Если бы ко мне в гости пришли вьетнамец, турок, американец и итальянец,
каждый из них мог бы рассчитывать на аутентичный кофе. Но они не придут. Ко мне вообще не
ходят гости. Зачем им ходить ко мне? Я не обсуждаю с ними икеевскую мебель и телесериалы,
я не напиваюсь под ритуальные мужские разговоры о любовницах и бизнесе, мне плевать на
женские истории о детях. Я не умею дружить. Я социопат. Часто я смотрю в окно и представляю,
как все эти дома внезапно сотрясает мощная взрывная волна от сброшенной пару секунд назад
на Тверскую атомной бомбы. Тогда бы я выскочил на улицу и стал бы орать тебе в лицо: ну
что, дождался?! Что ты видишь умирая - аристоновский холодильник? "Рено Меган" турецкой
сборки? Зато первый взнос небольшой, страховка да каско, салон - нет, я кожаный не стал
делать. Ребенка, который в детстве мечтал быть космонавтом, а вырос алкоголиком?
Ты прожил тридцать лет, ни разу не познав, каково это - пробираться влажными джунглями с
калашниковым" на шее или убегать берлинскими подворотнями от преследующих тебя агентов
Ми-5. Все, что ты делал, - старался вкуснее пожрать, больше выпить и изощреннее потрахаться.
Ты - банальность, вчерашняя новость, дешевое повидло. Я убью тебя, потому что у тебя -
мое лицо...
|